Страна Арманьяк. Рутьер - Страница 40

- Что там Амбруаз с компанией делает? - я отпил глоточек.

М-да... действительно неплохое вино. Скорее всего, на самом пике выдержанности. Удивительно, как еще эконом его не сбыл на сторону?

- До завтра с ними, все... - Тук показал руками, в каком состоянии находятся бургундские чиновники и тоже присел за стол. - Я приказал им прямо в винном погребе постелить, а поутру в разумных пределах похмелить и отправлять прямо к вам, монсьор.

- Молодец, братец... - я брякнул бокалом об бокал шотландца. - Хорошо службу понимаешь.

- Ну, дык... - Шотландец расплылся в улыбке и выхлестал свой бокал в два глотка. - Что, эта собака все молчит?

- Молчит.

- Дык, может я?

- Опомнитесь, дамуазо Логан, - пришлось слегка прихлопнуть ладонью по столешнице, изображая гнев. - Невместно благородному эскудеро благородного кабальеро такими вещами заниматься. Для этого есть специально обученные люди подлого сословия.

Тук еще больше возгордился и заорал:

- Где мать вашу, эти чертовы угли? Почему капитан вынужден ждать!

- Да здесь уже... здесь...

В узкую дверь протиснулся единственный дойч в отряде. Адольф по прозвищу Дуб. Второй подмастерье кузнеца. Парнишка лет пятнадцати, но размерами схожий на тридцатилетнего богатыря. И еще глядя на его лицо можно было сказать с уверенностью, что он германец. Типичный. Каску рогатую и "шамайсер" в руки и лучше персонажа на роль фашистско-немецкого оккупанта не найдешь.

- О, это дело... - Виллем сразу засунул в тлеющие угли несколько страшного вида инструментов, а потом наградил и Адольфа подзатыльником.

Значится для парности, мелькнуло у меня в голове, что бы никому обидно не было. Однако педагог у меня кузнец...

- Последнюю возможность тебе даю, сволочь, - для полной очистки своей совести я постарался воззвать к благоразумию эконома.

Ну, в самом же деле, я не садист и не маньяк. Конечно, я здорово уже вошел в роль средневекового феодала, но пытать людей пока еще немного претит.

Подмастерье вытащил кляп из пасти толстяка.

- Скажу... все скажу... - обреченным голосом прошептал эконом, с ужасом смотря на жаровню. - Спрашивайте, господин.

Профос с помощниками и Тук разочаровано загудели, но мгновенно заткнулись, увидев мой кулак.

- Молодец. Давай по порядку. Кому сбывал товар добытый пиратами?

- В Антверпене, евреям... - прошептал эконом.

- Во-о-от, а говорил, подлец, что в Брюгге. Это тебе за вранье и что бы далее неповадно было... - я дал знак Виллему и тот, выхватив из жаровни прут с закрученным винтом концом, приложил его к пузу эконома.

От визга толстяка в углу камеры с грохотом обсыпалась штукатурка, а Виллем от неожиданности выронил прут на пол и грязно выругался.

- Твою мать... - я и сам от вопля эконома расплескал вино на стол. - Ну чего же так орать-то, скотина... Неужели больно?

- Молодой! Мо-олодой еврейчи-и-и-ик... - продолжил визжать эконом. - Рафа его зову-у-ут. Он сын большого еврея Моше бен... бен... не помню я его проклятое жидовское имя-я-я... Они конверсос... Имена на наш лад взяли-и-и... Но отец его большой человек среди своих... Очень большо-ой...

- Как сообщался с ними?

- Сын ездит сюда сам, сын... и сейчас поехал...

- Рабов тоже ему собрался продать?

- Да... помилуйте...

- Когда их ждешь?

- Завтра к вечеру. За-автра... у-у-уй.

- Да прекрати ты выть, - я встал и подошел к эконому, но быстро вернулся обратно за стол. Вонь там просто непереносимая. Обгадился сволочь...

- Теперь такой вопрос. Где деньги нажитые тобой воровством? Подумай, прежде чем отвечать, иначе опять мои люди опять возьмутся за тебя... И будет больно. Не так как уже было, а очень больно.

- Нету ничего! - решительно ответил толстяк. - Хоть на куски порежьте - нету...

- Давай, Виллем... - я махнул рукой кузнецу. - Только смотри, чтобы живой остался. А я пока другими делами займусь.

Нюхать запах горелой плоти и дерьма под визги этого ублюдка удовольствие сомнительное, поэтому я, прихватив Тука, поднялся наверх. Есть еще, чем заняться.

Почти весь первый этаж донжона занимала громадная трапезная, которую сейчас заканчивала освобождать от разного хлама и грязи команда маркитанток под руководством Матильды.

- Что тут у вас, kotik? - я обнял за талию фламандку, с грозным видом надзирающую за суетящимися женщинами.

Матильда, пользуясь своим положением любимой женщины самого капитана, полностью захватила власть в женской составляющей нашей компании и правила в ней железной рукой. Не брезгуя рукоприкладством, наставляла провинившихся баб на путь истинный.

- Работаем, moi gospodin.. - фламандка кокетливо поправила прядь волос, выбившуюся из-под чепца, и с намеком сообщила. - Господскую спальню вот уже убрали. Могу показать...

- Нашу спальню... Нашу... - шепнул я на ушко Матильде. - Веди, показывай.

- Ну, там же ничего пока нет... - притворно засмущалась фламандка.

- Вперед... - я хлопнул ее по крепкой попке и обернулся к Туку. - Дамуазо Уильям, стройте компанию во дворе. Трубачи, знамя... все по уставу. Я через полчаса я выйду к ним.

- Может через час, ваша милость? - ухмыльнулся Тук. - А если не успеете?

- Через час? Давай, через час... - я направился к винтовой лестнице, ведущей к господским покоям.

Действительно, а если не успею? Прислушался к своему организму... Не... точно не успею!

Спальня уже сияла чистотой, но все равно представляла печальное зрелище. Ободранные стены, поломанные ставни на двух узеньких окошках. Из мебели только резное бюро и начищенная до блеска бронзовая ночная ваза, стоявшая прямо посередине комнаты. И все.

- Я там приказал ковры с корабля в замок притащить и гобеленов трофейных в обозе хватает. Шкуры хорошие опять же есть... Можно сюда все...