Страна Арманьяк. Рутьер - Страница 22

Эту саблю подарил мне дворцовый сенешаль Робер де Бальзамон в кондадо Фуа. Мужественный старик, истинный кабальеро, верный друг. Один бог знает, встречусь ли я еще с ним...

- Готовься! Готовься! - закричали наблюдатели.

Германские рыцари пустили коней рысью - делится не стали, ломбардцев проигнорировали, направились одной группой прямо на нас. Как бы умно, сомнут, в брешь хлынет пехота и зайдет ломбардцам в тыл, но одновременно глупо. Сейчас поймут почему...

Земля начала ощутимо подрагивать от ударов копыт десятков громадных, окованных железом лошадей...

- Залп! - Рядом со мной послышалась команда Тука и сразу же звонко щелкнули арбалеты. Потом еще раз и еще...

В первой линии рыцарей почти треть лошадей, как по мановению волшебной палочки полетела кубарем по земле, давя и подминая под себя всадников. Я ясно различил протянувшиеся к риттерам черные росчерки арбалетных болтов. Вылетело из седла еще несколько всадников, затем еще, но лава неотвратимо приближалась. Полностью погасить атаку не удалось - арбалетчиков мало, да и не всегда болт может прошибить рыцарский и конский доспех.

Грохот копыт стал заглушать все остальные звуки. Фаланга ощетинилась списами*. Первый ряд упер их в землю, второй держал на уровне груди, а третий положил на плечи второму ряду. Четвертый держал пики почти вертикально - с легким наклоном в сторону атаки.

Еще несколько лошадей рухнули на кольях, но основная масса с ужасающим грохотом и треском врезалась в фалангу. Раздались яростные вопли и грязная брань. Истошно ржали кони. На долю секунды железный вал завис на спитцерами, показалось что уже ничто не сможет остановить закованных в доспехи монстров... И рухнул...

Проткнутые гранеными остриями лошади с истошным ржанием полетели на землю, ломая себе ноги и плюща всадников. Несколько риттеров, вылетев на полном ходу из седла, грохнулись прямо в середину фаланги и их сейчас резали как баранов наши кутилье. Треть рыцарей, каким-то чудесным образом уцелела при первом натиске, и теперь они, поднимая на дыбы своих дестриеров, пытались срубать древка пик.

Защелкали арбалеты, сквозь строй просочились кутильеры и стали рубить коням ноги, а затем резать глотки упавшим вместе со своими скакунами германцам...

Все!

Глупость на поле боя порождает смерть!

Рыцарская конная атака умерла!

Из кровавой каши вырвался всего один всадник и то его конь хромал на все ноги, а проскакав всего десяток метров, он и вовсе с жалобным ржанием рухнул на землю.

Сразу к нему метнулось несколько кутилье - несколько ударов, протяжный стон и наступила тишина, прерываемая лишь жалобным ржанием искалеченных лошадей.

-Кр-р-ровавый Кр-р-рест!!! - Над полем боя пронесся страшный рев рутьеров, прервавшийся грохотом рибодекинов которые германская пехота успела подтащить на дистанцию выстрела.

Свинцовые шарики хлестнули по палисаду. Рухнули, не успевшие вернутся в строй кутилье - резали кошельки и снимали доспехи с трупов. Жадность она того... не способствует долголетию. Осел на землю молчаливый здоровяк Клаас из Гента по прозвищу Кувалда. Пуля попала ему прямо в глаз. Его неразлучный товарищ - Вернер по прозвищу Бритва, зажимая простреленное плечо, со стоном согнулся и повалился на залитую кровью траву...

Со стороны ломбардцев тоже раздавались крики и брань. Второй рибодекин установили как раз напротив их.

Стройные шеренги германских пехотинцев в белых ваппенроках с черным орлом на груди, печатая шаг и лязгая железом стали неторопливо приближаться, выдерживая строй.

- Уильям начинайте стрелять! - проорал я шотландцу и, спустившись с редута, встал в строй.

Млять... Опять последний и решительный... Когда оно уже закончится?.. Да никогда наверное.

Не переставая, лязгали арбалеты, но дойчи, спокойно перешагивая через своих упавших товарищей, неотвратимо приближались.

Пятьдесят метров...

Двадцать метров...

С позиций ломбардцев раздался лязг и грохот клинков о железо. Там уже сшиблись...

- Re-e-e-ich!.. - Германцы с воплем перешли на бег и с лязгом врезались в нашу фалангу.

Проскользнув между граненых наконечников я вдавил острие тальвара в раззявленный рот пикинера, одновременно вбив шип баклера в горло его соседа по шеренге... С противным скрежетом сразу две пики ударили в кирасу. Повернувшись боком, соскользнул с них и косыми круговыми махами расчистил вокруг себя место. Принял на баклер удар тесака и срубил руку державшую его. На обратном махе располосовал чью-то бородатую морду и сразу покатился на землю, сбитый с ног чьей-то тяжелой омерзительно воняющей потом тушей.

По горжету* лязгнул кинжал, а на руку с зажатым баклером наступил чей-то башмак...

- Twoyu mat... - Чудом вывернулся и засадил навершием сабли в красную рожу германца навалившегося на меня и раззявившего в вопле свою пасть полную черных гнилых зубов. Сбросил его, встал на колени и получил сразу несколько ударов по спине. Молясь, чтобы кираса выдержала, рубанул наотмашь по чьим-то коленям. Заорал от отчаяния и встал на ноги. Крутнулся на месте, срубил руку с топором и распорол чье-то горло.

Попытался оглядеться и приметил лейтенанта ван дер Вельде, который каждым взмахом своего чудовищного цвайхандера прорубал целые просеки в германском строе. Рядом с ним отчаянно вертел глефой Тук и рубились спитцеры, уже давно сломавшие свои пики.

Млять... Все пошло вразнос...

- Стро-о-ой! Строй, сукины дети. Все в строй!...

Рутьеры повинуясь команде стали сбиваться в шеренгу и теснить шаг за шагом дойчей. Кутильеры подавали спитцерам брошенные и запасные пики и тоже становились рядом. Сбежали с редутов арбалетчики, расстрелявшие все болты, и присоединялись к фаланге.